МАРИЙЦЫ-ЕВРАЗИЙЦЫ

Говорят, бог создал человека по образу своему и подобию. Хорошо сказано, красиво... Но почему же мы, дети его, все такие разные: добрые и жестокие, щедрые и жадные, богатые и бедные, красивые и убогие? Почему счастье одних непременно должно базироваться на несчастье других? Почему богатство немногих должно складываться за счет обнищания остальных. Кто покажет нам путь к тому истинному благоденствию, к которому мы все стремимся? Да, мы сегодня знаем, что общество обществу рознь, как и человек человеку. Но, сдается мне, мы плохо знаем свое общество, общество, к которому имеем честь принадлежать. И общество ли оно в цивилизованном понимании этого слова? А вдруг нет? А вдруг оно вовсе даже не общество, а лишь толпа тысяч, миллионов и миллионов одиночек? Так в каком же обществе мы сегодня живем? К какому обществу имеет честь принадлежать небольшой, в прошлом свободолюбивый народ, аборигены Среднего Поволжья — мари? Такие и подобные им мысли будоражили мой ум и сердце, когда я сидел в зале Марийского национального театра имени М.Шкетана на заседаниях 5 Всемарийского сьезда, который проходил в июле этого года в г.Йошкар-Оле. Нет, я не собираюсь чернить увиденное и услышанное. Свою задачу я вижу в другом — поразмышлять с карандашом в руке, авось кто-то когда заметит эти записи и вслед за мной тоже поразмышляет о нашем житье-бытье, о том, что есть, что было, что будет, и главное, что должно быть...

На всех подобного рода сьездах и конференциях одним из главных стоял вопрос о марийском языке. И это резонно: есть язык — есть народ, нет языка — нет народа. Из истории известно, что наряду с ныне существующими народами финно-угорской семьи (мари, мордва, удмурты и т.д.) на части территории нынешней России некогда жили такие народности, как меря, мурома, чудь, весь и другие, у каждой из которых, конечно же, был свой язык. Где сейчас эти языки и эти народы? Увы, они канули в реку истории. Естественно, определенную часть марийцев этот вопрос тоже серьезно волнует: а не произойдет ли нечто аналогичное и с марийским народом, не исчезнет ли и он с лица земли вслед за все более и более интенсивным сужением круга функционирования марийского языка? А основания для беспокойства действительно есть. Данные социологических исследований угрожающе вопиют об этом. Марийцы, проживающие в городах, не видят необходимости в своем родном языке, особенно молодежь. Причин много. Но основная — это экспансия русского языка. Собственно, даже не самого языка. Русский язык действительно велик и могуч, действительно богат и красив. Язык есть средство, орудие общения, но отнюдь не оружие...

А если на проблему посмотреть под несколько другим углом зрения? Ведь "мы все учились понемногу чему-нибудь..." Даже диалектику немного знаем: все, что рождается, обречено на гибель, все, что возникает, так или иначе когда-то должно исчезнуть. Может быть надо подняться выше того, о чем мы только что говорили? Если мой народ исчезнет, возможно, и по нему никто плакать не будет. Да и русским, к слову сказать грозит та же участь. Они тоже исчезают. Исчезает и их язык, уже многие говорят по-английски, а подавляющее большинство — вообще "по фене ботает..." Но если все же говорить серьезно, то любой язык нужен постольку, поскольку он нужен, востребован. Когда необходимость в нем отпадает, язык сам собой отмирает, исчезает. Попытка искусственно противостоять этому процессу возможна, но стоит ли она тех материальных, интеллектуальных и прочих затрат, которые люди расходуют на благие казалось бы, цели? Язык, как плод человеческой деятельности, появляется стихийно, по мере надобности, и так же стихийно развивается, совершенствуется вслед за прогрессом в обществе. Но он никогда не будет стремиться ввысь в среде, которая переживает период застоя и тем более разложения. Поэтому в этом вопросе нельзя руководствоваться только одними эмоциями и желаниями, а следует, прежде чем принять то или иное решение, проанализировать существующее положение вещей, и на основе проделанного анализа синтезировать вытекающие из него выводы. А выводы таковы: язык — это следствие, это средство, это результат, а не цель. И тянуть его вперед на аркане, или толкать в спину нет необходимости. Двигать надо экономику, политику, культуру и другие сферы социальной деятельности. А язык, будьте уверены, не отстанет. Было бы о чем говорить, а на чем говорить — всегда найдется.

Следующие вопросы, на которых я попытался сконцентрировать свое внимание — это вопросы, связанные с такими категориями, как национальная гордость, национальное самосознание и национальная идея марийцев. Сразу замечу: докладов по этим темам не было. Но то и дело в выступлениях как бы между прочим проскальзывали эти словосочетания. "У нас, марийцев, нет национальной гордости", — сетовал один. "У нас, марийцев, низкое национальное самосознание", — вторил ему следующий. "У народа мари до сих пор не сформулирована общенациональная идея", — сокрушался третий. Позвольте, друзья, но о чем это мы? Когда и где в России мы видели, чтобы та или иная народность имела все эти атрибуты положительно решенными? При советской власти? В постсоветское время? В Калмыкии, Туве, Татарстане? Или в целом по всей России? И я решусь спросить: а понимаем ли мы сами, о чем говорим?...

В частности, о национальной идее. В советское время такого понятия не было. Его нам заменяло господствующее тогда другое понятие — идеология. За семьдесят с лишним лет существования советского строя, благодаря неимоверным усилиям коммунистов, она успела получить как форму, так и содержание. Не вдаваясь в подробности скажем, из-за не соответствия содержания той идеологии ее форме, она не выдержала испытание временем и рухнула. И рухнула опять же благодаря тем же неимоверным усилиям коммунистов ("я тебя породил, я тебя и убью"), ибо в СССР не было каких-либо других общественно-политических сил, на которые можно было бы свалить вину за это величайшее крушение-развал так старательно возведенной социалистической системы. Говорят, свято место пусто не бывает. В металле, например, когда электрон покидает свое место, то на этом месте остается так называемая дырка, которая тут же мгновенно затыкается другим электроном. Так происходит в микромире. Очевидно, то же самое явление имеет место и в макромире, но процесс "затыкания дыр" здесь растягивается надолго. В итоге дыра на определенный промежуток времени остается не занятой: коммунистическая идеология ушла, а национальная идея еще не пришла. И мы, граждане России, независимо от того, какой мы национальности и вероисповедания, живем в этом безвременье, когда одна нога уже здесь, а вторая — все еще там, по ту сторону дыры. Как долго будет продолжаться это, пока, по-моему, никому не известно. Правда, в народе говорят, что наш мужик долго запрягает, но потом быстро едет. Но это не очень успокаивает. Лучше бы не очень медленно запрягать и не очень быстро ехать. Но кто сегодня об этом думает? Кому это надо? Кого волнует будущее нации, куда она идет и куда она придет? И что собой представляет эта так называемая национальная идея?

Кто, где и когда выразил ее в доступной нам форме? В чем ее содержание, какие цели, задачи и программы она в себя включает и на что они направлены? С чем ее, вообще говоря, "едят"? Пока я излагал эти мысли, во мне вновь зашевелился червь сомнения: а насколько сегодня своевременна сама постановка вопроса об общенациональной идее (националистические идеи я отбрасываю — они вне пределов моего понимания)? В общем случае, если мыслить привычными нам понятиями, национальная идея — это категория надстроечная, и, будучи таковой, она предполагает наличие своего экономического базиса. А как сегодня обстоят дела с базисом, который сам зависит от общественно-экономической формации общества? Какая сегодня в России формация? Уже капиталистическая? Или все еще социалистическая? Или смешанная? Или смешная? И как в этой атмосфере неопределенности выработать вполне определенную систему взглядов, направленных на установление в стране принципов человеческого общежития, рассчитанных не на десятилетия, а может быть на столетия вперед. И возможно ли это? Да, учили нас многому и как-нибудь... Очевидно не так, как следовало бы учить. Сначала нам говорили, что материя первична, а сознание — вторично. Т.е. наше мышление определяется нашим наличным бытием, и только! Позже мы узнаем: задолго до этого было известно, что "в начале было слово", т.е. идея, мысль, и что "не только хлебом единым жив человек". Значит хлеб все же не подразумевался до слова, и господь бог в начале тоже был материалистом, что следует из книги Моисея "Бытие"? Но не предшествовала ли всему этому идея создания этого всего?

Но мы сегодня уже давно не пылинки, не микробы и даже не обезьяны Дарвина и тем более не Адамы и Евы господа бога и тем более Моисея. И тем более, что между тем, что было когда-то и тем, что есть сейчас — "дистанция огромного размера". Может быть эта самая дистанция давно уже произвела переоценку ценностей, только наши ученые почему-то этого не заметили. Не кажется ли нам с вами, что в мире уже давно первенствует сознание как фактор определяющий, а бытие отошло на второй план как категория, определяемая сознанием? Примеров, подтверждающих данное предположение, больше чем достаточно. Взять хотя бы те же, ныне элементарные космические полеты. Идею таких полетов человеческое сознание выработало задолго до того, как была создана материальная база для ее осуществления. И создало ее, эту необходимую для реализации идеи материю, тоже сознание, творческая мысль. Т.е. сознание опережало материю. Тянуло ее на буксире, и в конечном счете вытянуло до необходимого уровня. А не наоборот. А синтез заурановых элементов? И вообще, какое сегодня на дворе время, время постижения, осознания материи, или уже время материализации идей, мысли, сознания? Да, и то и другое одновременно, но все же с преобладанием последнего.

Вовремя ли мы замахнулись на национальную идею или же поторопились? Или попросту говоря: пока мы нищие и голодные нам не до таких высоких материй, как общенациональная идея, и тому подобные вещи. Может быть нам надо сконцентрировать свои усилия сначала на материальном насыщении нашего бытия. И только потом — переход, так сказать, количества в новое качество, т.е. рокировка местами сознания и материи. А пока нам только и остается, что с завистью взирать на другие народы, чьим миром правят мнения, идеи, идеологии, т.е. их сознание. С другой стороны, и у отсталых народов есть взлеты духа, мысли и того же сознания. Отсталые страны тоже иногда становятся передовыми. А то и, вообще, возникают как бы вдруг, из ничего и становятся даже сверхпередовыми, и даже сверхдержавами... (Как США...)

.Жизнь была бы слишком скучна, если бы в ней не было места хотя бы небольшой доле оптимизма. И правда, а почему бы проекту общенациональной идеи не быть? Тем более, что идея об этой идее давно уже витает над нами. Значит, она нужна. Значит, эту идею уже кто-то "витает", вынашивает в себе. Вынашивает, несмотря ни на что: ни на экономический голод, ни на политический и нравственный холод. Значит, есть люди, которым она дорога, служению которой они могли бы посвятить хотя бы часть своей духовной и нравственной энергии. Пусть творят, пусть создают, пусть сеют разумное, доброе, вечное, и облагораживают наши души, нашу жизнь, зовут к еще не достигнутым нами высотам. И пусть бог благословит их на это в высшей степени благородное дело. И мы останемся благодарны им. И в меру сил своих будем им содействовать".

Сокращенная статья Леонида Васильева "Оставим ли след свой?" из журнала "АНКО" Казанского дома дружбы народов — убедительное свидетельство необходимости рождения и обсуждения новой национальной идеи. Васильев не единственный, кто ее ищет. Чингиз Айтматов в передаче "Союз бывших" на ОРТ 16.07.2002г. нац.идею ищет тоже: "Нужна новая национальная идея... Все даже хорошее, что было в СССР, — растеряли... Теперь у всех суверенитетский бег на одном месте по пыльной национальной дороге, а не совместный полет..."